nec deus intersit
Вечер. Бледная луна робко выглядывала из-за тёмных, косматых туч, освещая их печальным ровным светом. Снег хлопьями грустно падал с далёкого тёмного неба. Размытый свет фонарей освещал одинокую фигуру, бредущую по спящим, серым улицам этого большого города. Города, где ты никому не нужен, где каждое здание может рассказать не одну печально закончившуюся историю. Не раз об этот, сейчас запорошенный холодным мокрым снегом, асфальт разбивалась любовь.
Фигура подняла капюшон, поплотнее укуталась в дублёнку и зябко потёрла озябшие руки одну об одну. Она уже не один час бродила по этим пустынным зимним улицам. В памяти всплывали отрывки фраз, событий, лица людей… Изредка на этом печальном, задумчивом лице проскальзывала тень робкой улыбки, лёгкое удивление, которое опять сменялось грустной задумчивостью.
Зачем она живёт на этом безжалостном свете? Чтобы мучаться самой и мучить других? Чтобы видеть и чувствовать всё это бесконечное горе, печаль, обман и обиду, которые в изобилии существуют в этом жестоком мире?
Ей так надоела вся эта полная боли и разочарований жизнь. Ряды друзей с каждым годом становились всё меньше и меньше. Кто-то просто уходил не попрощавшись, кто-то, кому она особо доверяла, оказывался предателем, пиявкой, которая высасывала из неё всю радость, счастье, любовь. Остались совсем немногие, да и они как будто начинали отдаляться от неё. Или это она, после перенесённых ею боли и разочарований, принесённых ей людьми, начала замыкаться в себе? Ей всё больше нравилось оставаться одной. Одинокие прогулки по этому равнодушному городу, заменяли ей общение с друзьями, близкими. Появились любимые места. Она обычно приходила к большой и такой же одинокой, как и она реке. Вдоль её течения она доходила до огромного парка, где никто не мог её обидеть. Здесь были лишь только молчаливые деревья, скрипящие на ветру своими старыми ветками - руками, да спокойно мчащая свои мутные воды река. Здесь она погружалась в свои мысли и отдыхала от этих серых дней, заполненных однообразием и суетой повседневности.
Когда фигура окончательно замерзала, ей приходилось нехотя возвращаться в этот полный жестокости, насилия и страха мир людей. Мира, где все бросают на тебя полные животной ненависти взгляды, и где доброте нет места, но есть место безумию, гордыне и нечеловеческому эгоизму…
Фигура подняла капюшон, поплотнее укуталась в дублёнку и зябко потёрла озябшие руки одну об одну. Она уже не один час бродила по этим пустынным зимним улицам. В памяти всплывали отрывки фраз, событий, лица людей… Изредка на этом печальном, задумчивом лице проскальзывала тень робкой улыбки, лёгкое удивление, которое опять сменялось грустной задумчивостью.
Зачем она живёт на этом безжалостном свете? Чтобы мучаться самой и мучить других? Чтобы видеть и чувствовать всё это бесконечное горе, печаль, обман и обиду, которые в изобилии существуют в этом жестоком мире?
Ей так надоела вся эта полная боли и разочарований жизнь. Ряды друзей с каждым годом становились всё меньше и меньше. Кто-то просто уходил не попрощавшись, кто-то, кому она особо доверяла, оказывался предателем, пиявкой, которая высасывала из неё всю радость, счастье, любовь. Остались совсем немногие, да и они как будто начинали отдаляться от неё. Или это она, после перенесённых ею боли и разочарований, принесённых ей людьми, начала замыкаться в себе? Ей всё больше нравилось оставаться одной. Одинокие прогулки по этому равнодушному городу, заменяли ей общение с друзьями, близкими. Появились любимые места. Она обычно приходила к большой и такой же одинокой, как и она реке. Вдоль её течения она доходила до огромного парка, где никто не мог её обидеть. Здесь были лишь только молчаливые деревья, скрипящие на ветру своими старыми ветками - руками, да спокойно мчащая свои мутные воды река. Здесь она погружалась в свои мысли и отдыхала от этих серых дней, заполненных однообразием и суетой повседневности.
Когда фигура окончательно замерзала, ей приходилось нехотя возвращаться в этот полный жестокости, насилия и страха мир людей. Мира, где все бросают на тебя полные животной ненависти взгляды, и где доброте нет места, но есть место безумию, гордыне и нечеловеческому эгоизму…